Озеро Фиар - Страница 17

Весь самоконтроль исчез без следа, когда он обнаружил свою машину со спущенными колесами. Ниппеля аккуратно стояли в рядок на капоте. Против воли Айвен рассмеялся. Да уж, такой дамочке палец в рот не клади, руку по локоть откусит. Чертыхаясь, он полез в багажник за насосом, работенка предстояла еще та: накачать даже компрессором четыре колеса приличного внедорожника — это тебе не баран чихнул.

Джемма и забыла уже, какое это счастье — пена для ванны с запахом ванили… и крем-гель для душа — тоже ванильный, с миндалем. И шампунь, которым можно вымыть волосы так, чтобы они заблестели. Нежась в ванне, Джемма рассматривала свои руки и тело, и пришла к нескольким выводам. Во-первых, какая-то польза от ее пребывания на озере все-таки есть: лишних килограммов, которые серьезно беспокоили ее перед отъездом из Лондона, как не бывало. Зато руки пришли в ужасное состояние, нужно будет срочно ими заняться. Нельзя с такими руками ехать на переговоры, предстоит пожимать руки Фолли и МакРуанну, если контракт будет подписан. Нужно выглядеть идеально. Выпрошенные у Джин пара дней отдыха были необходимы прежде всего для того, чтобы привести в порядок внешность, а не душу. Для души пары дней может и не хватить…

DR предоставила Джемме лучший номер в «Холидэй Инн», ужин должны были принести прямо в апартаменты, и оставалось только наслаждаться благами цивилизации. Ни муравьев тебе, ни орущих в лесу загадочных птиц, ни холодной воды озера — вон как над ванной поднимается пар. Джемма была городским человеком до мозга костей, и даже дни, проведенные в обществе Айвена, не смогли убедить ее в обратном. Господи, да были ли вообще положительные моменты в ее пребывании на Лох Фиар?

Конечно, если бы Айвен не оказался человеком, который воспользовался беспомощностью попавшей в беду женщины, встреча с ним была бы сугубо положительным моментом. Он ведь спас Джемму, заботился о ней, как умел. Что с него возьмешь, с фермера. И почему она считает, что ему присуща тонкая душевная организация, что он способен почувствовать, как глубоко обидел ее? Зачем-то оставила ему глупую записку. Не лучше бы было дождаться Айвена и высказать ему все в лицо? Нет, не лучше: Джемма очень боялась, что не выдержит и простит ему все, а ей не хотелось прощать. Все поступки Айвена говорили об одном: он просто пользовался Джеммой. Как можно простить такое?

Маме Джемма тоже не стала рассказывать подробности. Мамочка только расстроится еще больше, но ничем помочь не сможет. У нее тоже отсутствует тонкая душевная организация, мама способна сильно переживать по пустякам, но нюансов отношений Айвена и Джеммы ей не понять. Может быть, правда поговорить со штатным психологом, как советует Джин? Все, что перенесла Джемма, — большой стресс для организма… Она закрыла глаза и вспомнила, как машина неслась прямо к обрыву, как стонал металл и ломались тонкие деревца, пока… Ее затрясло от запоздалого ужаса… Вот он, единственный положительный момент во всей этой истории: она жива, и жива благодаря Айвену.

Айвен, Айвен… Ну почему он так поступил с ней, почему? Ночь за окнами давила на стекла, вокруг была цивилизация, мир людей, машин и неона, а Джемма почему-то думала о шелесте листьев и Млечном Пути, на который они смотрели, обнявшись…

…И кажусь я себе в эту пору

Пустотою из звуков и боли,

Обезумевшими часами,

Что о прошлом поют поневоле.

Я твое повторяю имя

Этой ночью во тьме молчаливой,

И звучит оно так отдаленно,

Как еще никогда не звучало.

Это имя дальше, чем звезды,

И печальней, чем дождь усталый.

Полюблю ли тебя я снова,

Как любить я умел когда-то?

Разве сердце мое виновато?…

Джемма не знала, любила ли она Айвена. Когда она думала, что он — ее муж, то пыталась найти в нем знакомые черты, привыкнуть к нему заново, вспомнить, что любила… Ей было так хорошо с Айвеном, что она почти убедила себя, что любит его и все, происходящее с ними, — правда. И Джемме казалось, что Айвен отвечает ей взаимностью. Но теперь, когда иллюзий не осталось, — чему можно верить?

Джемма всегда считала себя практичной женщиной. И теперь весь ее здравый смысл говорил, что нужно забыть об Айвене немедленно. Она больше никогда с ним не встретится, проведет переговоры, возьмет машину на прокат и уедет из Инвернесса. Хотя нет, лучше поездом: как-то ее больше не вдохновляют виды предгорий и озера…

Когда-то, будучи молодой и наивной, Джемма считала, что уйти навсегда — это очень романтично. Уйти, закрыв за собою дверь, никогда не оглядываться, даже если очень захочется вернуться. Во всем виделся привкус этакой сладкой боли, ностальгии по прошлому, которое она сама сделала прошлым и которое никогда не вернется. Но теперь Джемма понимала, что «никогда» — это очень-очень долго, а в уходе насовсем нет ни капли романтики, только боль и глухая черная тоска.

На следующий день у Джеммы не было времени думать об Айвене: сначала сауна, потом расслабляющий массаж, потом — салон, где ею занялись несколько мастеров, которые наконец-то привели ее лицо и руки в порядок.

Пока улыбчивая девушка колдовала над ее лицом, накладывая умопомрачительно пахнущую маску, Джемма, несмотря на звучавшую в салоне приятную расслабляющую музыку, никак не могла сбросить напряжение. Оно засело в ней, и это было заметно невооруженным глазом: мастер несколько раз нахмурилась, глядя на клиентку, потом вежливо поинтересовалась:

— Все в порядке, мисс Стамп?

— Да, — соврала Джемма и тут же, понимая, что ей вряд ли поверят, объяснила: — Я недавно пережила сильный стресс и до сих пор прихожу в себя.